Трофим проснулся до света. Зябко потянулся спросонья, нашарил босыми ногами валенки [1], тяжело опираясь о двустволку, пробрался к дверям, поминутно натыкаясь впотьмах на нехитрое охотничье снаряжение — рогатины, спящих собак, волчьи капканы — и навалился на дверь всеми шестью пудами немолодого, но еще очень крепкого нехитрого охотничьего тела [2].
Дверь не выдержала и со скрипом отворилась [3]. Клубами морозного пара и ледяного холода обдало Трофима. И то — еще с вечера птицы [4] замерзали на лету и падали на землю.
Степенно справив нехитрые охотничьи нужды, Трофим подобрал с полдюжины мороженых куропаток на завтрак и вернулся в избушку...
...Вскоре куропатки уже аппетитно булькали в чугунке. Трофим степенно свернул себе огромную, величиной с куропачью ногу, самокрутку и покуривал, зорко поглядывая по сторонам.
Стали просыпаться собаки. Лениво нюхали воздух, чихали от махры, неторопливо справляли свои нехитрые собачьи надобности на старый Трофимов валенок.
Завозился в капкане волк, запопискивали мыши в многочисленных мышеловках и, наконец, за окном показалось бурое, промороженное зимнее солнце.
Позавтракали.
Трофим оделся, выпустил собак, вышел на крыльцо, подпер дверь поленом, — от нечаянного медведя, — огляделся.
«Ну, с Богом!» — молвил Трофим и дал предупредительный в воздух. Слова его, а пуще выстрел, напугали все живое на много верст вокруг.
Начиналась знаменитая Трофимья охота...
...Смазав рыбьим жиром снегоступы, Трофим углубился в снег. Да и то, снегу нынче навалило — страсть! Из него торчали только верхушки самых рослых корабельных сосен.
Трофим ходко шел, наматывая соплю за соплей. Свежий наст, который еще не успел просесть под копытами тяжелых обитателей леса, был для Трофима открытой книгой. Одна беда — читать Трофим с детства не умел....
... Тем не менее, охотник пристально вглядывался сквозь старенький дедов лорнет в следы на снегу, стараясь ничего не упустить.
Вот легкими мелкими шажками пробежал карликовый пинчер; вот, тяжело переваливаясь и оставляя глубокие ямы, прошел неизвестно как забежавший сюда бегемот. Видно, голод выгнал пузатого из зоопарка [5], заставил податься на вольные снега...
... — Ага! — Трофим остановился на краю огромного многометрового провала, на дне которого виднелся бегемот. Не повезло Гиппопотапычу — наст не выдержал, и могучее животное оказалось в ледяной клетке. Как и все звери в этот февральский день, бегемот был мороженым.
Для верности Трофим сделал несколько контрольных выстрелов в голову. Но пули лишь слегка поцарапали заледеневшую кожу гиганта.
Трофим задумался. Притащить из сибирской тайги бегемота было для него делом чести. По легенде, его прадед однажды подстрелил жирафа, но, правда, было это летом, и жираф сам забрел к ним во двор...
Неожиданно бегемот заворчал и пошевелился. Видимо, он все-таки еще не успел окончательно замерзнуть, и громкие выстрелы разбудили его. Открыв сонные, запорошенные снегом глаза, бегемот тупо посмотрел на охотника, потом широко зевнул и повернулся на другой бок. Через секунду гигантское животное захрапело, засунув в пасть правую переднюю ногу.
«Ишь, приспособился!» — усмехнулся Трофим. Заботливо забросав бегемота снежком, чтобы тому тепло было в его берлоге, охотник не спеша продолжил свой нехитрый охотничий путь.
В носу у Трофима чесалось...
Что-то екнуло в зарослях куманики, и Трофим настороженно сдвинул на затылок треух. Он стоял, чутко принюхиваясь, и легонько поводил из стороны в сторону двустволкой. Дышал он бесшумно, но глубоко, так что телогрейка на его груди ходила ходуном...
— Эх, мать-перемать! Надоть по ветру дышать! — бесшумно подумал бывалый Трофим. — Кабы зверь перегар не учуял!..
Но ветер стих, и опытный зверобой крепко задумался: что же за животинушка засела в топком ивняке?
— По запаху — вроде как Афиноген, сосед мой, а по звуку — вроде как и не он... А может, это тигра какая али гепард? Вон как дышит громко, аки лев рыкающий.
И, чтобы не спугнуть богатую добычу, Трофим начал бесшумно, на цыпочках, отступать...
...Тонкая сухая ветка предательски хрустнула под Трофимовым лаковым штиблетом. Бывалый Трофим, увлекшись наблюдением, совсем забыл, что сидит на дереве. Потеряв точку опоры, охотник бесшумно рухнул вниз, головой в муравейник, и потерял сознание...
Сколько он пролежал так, головой в муравейнике, Трофим не знал. Очнулся он от того, что услыхал поблизости человеческую речь. Казалось, говорили по-французски, но охотник не мог быть уверен полностью, так как в уши ему набились насекомые. Незнакомцы подошли к Трофиму, и он услышал, как один из них произнес: «Voila une belle mort!» [6] [7]
Резко вынырнув из муравейника, Трофим посмотрел вверх и увидел над собой двух огромных сохатых лосей...
