...Обсуждать «честность» парламентского процесса в XXI столетии, когда сам парламентаризм уже давно выродился в имитацию народоцентричности — столь же бессмысленно, как обсуждать добросовестную или фальшивую имитацию женщиной оргазма. В отсутствие последнего важно лишь его отсутствие, а не добросовестность маскировочных стонов.
Поэтому я категорически призываю подумать о вечном.
Всё-таки понятно, что кризис — экономический и политический. Но люди резонно интересуются: куда по всему миру исчезают хорошие книги и песни, честные политики и госслужащие, бескорыстные врачи, верные жёны и надёжные мужья? Где тут связь? И главное — если всё так уж завязано на этот кризис — как скоро следует ожидать выхода из мировой стагнации и возвращения к нормальной докризисной жизни?
Чтобы не просто прочесть ответ, но и увидеть его по-настоящему, — придётся мысленно зажмуриться и вообразить себе гипотетическую антиутопию.
Представим себе, что некий олигарх, начитавшийся макулатуры о древних языческих вождях, после неизбежной онкологической смерти завещал торжественно сжечь себя вместе с особняком, сторожевой чихуахуа, оружейной комнатой, радиоточкой, спутниковым интернетом и гаражом на двести авто — чтобы пользоваться ими посмертно. Воля была выполнена. Как выяснилось, покойный случайно угадал верный ритуал. Вскоре олигарх вышел на связь с партнёрами, сообщив, что им обнаружен и приватизирован край Вечной Охоты. Технически путь туда известен, но протащить в вечность можно лишь то, что тебе принесут в жертву — не важно, при жизни, во время похорон или через годы после смерти.
В результате этого события через пару-тройку десятилетий мы наблюдаем поистине впечатляющий мир. Это мир, где все охотятся за чем-нибудь прекрасным с целью это прекрасное уничтожить, передав в потребление огню. Мелкие бандиты — уничтожают чужое прекрасное без спроса. Бедняки честно — копят на что-нбудь большое и чистое, чтобы получить капиталец в вечности, пусть и скромный. Уважаемые профессионалы — действют по чужому заказу, добывая раритеты и с пением переводя их в астральное состояние. Охота ведётся за всем: одеждой, мебелью, лошадьми, скотом, золотом и, конечно, за рабами и наложницами.
Для того, чтобы вся жизнь Человечества не превратилась в короткую кровавую баню с последующим запустением — на планете приняты законы, ограничивающие свободу всеобщего уничтожения. Большая часть производимого на свет анигилируется добровольно или вынужденно, но без прямого насилия.
Красивые девушки радостно подписывают контракты на то, чтобы быть принесёнными в жертву в самом цветущем возрасте — с условием, что до смерти их будут баловать, а после сожжения содержать в хороших загробных условиях.
Умелые и сильные мужчины восходят на костры, чтобы служить после смерти хорошим хозяевам, раз уж самим не удалось ими стать.
Самые прекрасные произведения искусства создаются для того, чтобы тут же быть растоптанными, сожжёнными или растерзанными во имя какого-нибудь Сергея Ашотовича или Эдуарда Борисовича, и в итоге авторы уже не могут представить себе иной мечты, кроме как самим стать идолами, которым тоже будут приносить в жертву тёлок в обоих смыслах. Что неизбежно, отметим, сказывается на степени прекрасности их творчества.
Рано или поздно — вся планета начинает работать на то, чтобы производить как можно больше того, что можно было бы немедленно схавать жертвенному огню.
Рано или поздно — держатели вечности начинают как можно больше обесценивать посюсторонний труд с целью как можно больше прикупить в потусторонность наложниц, рабов, колесниц и джакуззи.
В итоге Земля надрывается, и Человечество встаёт перед выбором: или послать подальше эту дрянную вечность, или погибнуть, сгорев ради непонятно чьих убогих представлений о счастье.
...Теперь, друзья мои, сократим всю «вечность» из этой притчи до смешных
В сущности, это всё, что я хотел бы сказать о том, когда и как закончится кризис.
